Авторитаризм
и тоталитаризмГлава
1. Авторитаризм и тоталитаризм.
1.
Природа авторитаризма и условия его возникновения.
Авторитаризм
— политический режим власти, не ограниченной правом, опирающейся на прямое
насилие и осуществляемой единоличным правителем или правящей элитой. В истории
общества можно выделить различные его формы: древневосточные деспотии,
тиранические режимы античности, абсолютистские монархии позднего средневековья
и Нового времени, западноевропейские империи XIX века, военно-полицейские,
фашистские и коммунистические режимы в XX в. Историческое многообразие форм
авторитаризма показывает, что этот политический режим совместим с различными по
природе общественными и политическими системами — рабовладением, феодализмом,
капитализмом, социализмом, демократией и монархией. Отсюда — трудности,
связанные с попытками определения общей природы авторитаризма, вычленения его
сущностных, устойчиво повторяющихся характеристик.
К числу общих
черт авторитарных режимов относят следующие:
—авторитарная
власть имеет своим источником насильственный захват власти. Она не формируется
народом и не ограничивается правом — кодифицированным либо обычным, опирающимся
на традицию;
— для нее
характерно слияние законодательной, исполнительной и судебной властей, либо их
формальное, показное разделение;
— при
авторитаризме власть опирается на административный, полицейский и
военно-карательный аппарат, держится на неприкрытом насилии или возможности его
непосредственного применения;
—
авторитаризм предполагает жесткий централизм управления, монополизацию власти в
руках правящей элиты или вождя;
— в
социальном плане авторитаризм пытается стать выше классовых различий, выразить
общенациональный интерес, что сопровождается социальной демагогией, популизмом;
— во внешней
политике для него характерны агрессивные имперские установки.
Все эти
характеристики дают в сумме явление авторитаризма только в том случае, если
наличествует его духовный и практический стержень — авторитет. Под авторитетом
понимается общепризнанное неформальное влияние отдельной личности или какой-то
организации в различных сферах жизни общества. В более узком смысле авторитет —
одна из форм осуществления власти, стоящей выше права. М.
Бебер выделял три типа авторитета: 1) основанный на рациональном знании, 2) на традиции,
3) на харизме вождя. В первом случае носителем авторитета является
учитель-пророк, во втором - проповедник, в третьем - вождь. Без личности такого
рода авторитаризм невозможен. Она является знаком, символизирующим единство нации,
ее суверенитет, ее великое прошлое, настоящее и будущее.
Каковы
условия возникновения режима авторитарной власти?
1.
Социальный и политический кризис общества, выража- ющий переходный характер
переживаемого времени. Для такого кризиса характерна ломка устоявшихся
традиций, образа жизни, исторического уклада, которая связана с резкой
модернизацией основных сфер общественной жизни и совершается в течение одного-двух
поколений.
2.
С ломкой исторического уклада жизни общества связано размывание наличной
социально-классовой структуры, происхо- дит маргинализация основной массы
населения. Появление боль- ших масс людей, из традиционных
сущест- вования, лишенных собственности и видящих в государстве и
олицетворяющей его фигуре вождя единственный шанс на выживание, в значительной
мере радикализирует социальное и политическое поведение маргинальных переходных
слоев, по- вышает степень их активности, заряженной отрицательной энер- гией
разрушительства.
3.
В сфере социальной психологии и идеологии нарастают настроения заброшенности и
отчаяния, стремление к социальной справедливости путем
установления пого- ловного равенства, потребительское отношение к жизни берет верх
над этикой производительного труда. Рождается образ вра- га народа,
персонифицируемого в лице какого-либо обществен- ного института, социальной
группы или нации. Возникает культ личности вождя, с которым связываются
последние надежды на преодоление кризиса.
4.
В большой степени возрастает роль исполнительных ор- ганов государственной
власти и основной военной силы - ар- мии, обращаемой внутрь общества. Особое
значение приобретает бюрократия, без которой невозможно функционирование - бо- лее
или менее успешное - исполнительной власти в условиях нарастающего кризиса и
которая становится источником и хра- нителем власти, стоящей над обществом.
5.
Наконец, решающим условием возникновения авторитариз- ма является лидер,
обладающий авторитетом, признаваемый большинством нации, что обеспечивает
возможность бескров- ного, мирного захвата власти определенной политической
груп- пировкой. В ином случае неизбежна гражданская война, реша- ющая спор
между партиями и вождями.
Поскольку
режим авторитарной власти появляется не столько в результате случайного
стечения обстоятельств, но всегда в той или иной мере выражает историческую
необходимость, постольку он не может оцениваться однозначно. Наряду с ав- торитарными
режимами консервативного (Сулла в Древнем Риме) или откровенно реакционного
толка (Гитлер, например), были и такие, которые играли прогрессивную роль в
исто- рическом развитии своей страны, например Наполеон Бонапарт, Бисмарк, Петр
1.
2.
Авторитаризм и социализм: командно-административная система
Иллюстрацией
вышеприведенного тезиса может быть ко- мандно-административная система,
установившаяся в нашей стране после Октябрьской революции и победы большевиков в
гражданской войне. Эта система - результат предшествующе- го исторического
развития России, а не злонамеренной воли одной партии или группы лиц (Ленина,
Троцкого, Свердлова и др.). Она не была создана Сталиным, как утверждают многие
ученые и публицисты, но только была доведена им до образ- цового состояния.
Анализ природы командно-административной системы необходим по двум причинам.
Во-первых, отождествле- ние командно-административной системы и сталинизма
выводит из-под критического анализа политическую практику послеок- тябрьского
периода и не дает возможности объективно осмыс- лить характер Октябрьской
революции, а также оценить деятель- ность Ленина и партии большевиков в 1917
году. И во-вторых, потому, что теоретически и политически непродуманная, хаоти-
чески суетливая и непоследовательная десталинизация нашего общества таит в себе
угрозу возникновения новых авторитарных режимов как в стране в целом, так и в
ряде республик, в первую очередь в тех, где десталинизация проводится наиболее
ради- кально (Грузия, Россия). Либо возможна консервация прежнего типа
авторитаризма - коммунистического (Азербайджан, Ка- захстан, республики Средней
Азии).
Каковы
основные черты послеоктябрьской политической си- стемы, позволяющие
охарактеризовать ее как авторитаризм?
Начиная
с 1861 г., Россия переживала процесс индустриализа- ции, сопровождаемый
реформированием многих сторон жизни общества, резкой ломкой традиционного
исторического уклада.
Поскольку
этот процесс шел зигзагообразно, то муки модер- низации не находили
соответствующего разрешения, что вело к
накоплению кризисных явлений, приведших к первой русской революции. Мировая
война усугубила кризис общества, доведя его до высшей точки, точки антагонистического
противостояния самодержавного государства и общества.
В этот период
в России происходило становление новой социально-классовой структуры общества,
но становление затянутое. Новые индустриальные классы составляли малую часть
населения, большая часть которого все более подвергалась пауперизации, включая
и дворянство. Это обеспечивало господство маргинальных слоев в городе и
деревне, размытый характер социальных отношений, резко повышало степень
социальной и политической активности этих слоев. Последнее, в свою очередь,
оказывало разрушительное давление на формирующуюся социально-классовую
структуру, тормозило ее становление.
Война в
высшей степени усилила роль государства, его вмешательство в жизнь общества и
контроль за нею, возросло значение бюрократии для успешного функционирования
исполнительной власти, усилилась роль армии во внутренней жизни страны. Страна
вставала на грань выживания, что способствовало укреплению в массовом сознании
национальной идеи и поиску сильной личности, способной воплотить эту идею в
жизнь, спасти страну от военного, экономического и политического краха.
Предоктябрьская Россия искала в авторитаризме выхода из кризиса, и вероятность
демократической альтернативы была крайне мала. Керенский или Корнилов — два
вождя, за которыми стояли различные варианты авторитарного режима. Составившие
третью силу большевики были обречены на авторитаризм, ибо иной вариант выхода
из кризиса был невозможен в той ситуации. Разразившаяся после революции
гражданская война была только спором между различными вариантами авторитаризма.
Таковы
исторические предпосылки, обусловившие авторитарный характер послеоктябрьской
политической системы. Ее основные черты: 1) монополия компартии на политическую
власть (диктатура партии), превратившаяся после Х съезда партии в монополию на
власть правящей верхушки, внутри которой шла ожесточенная борьба за лидерство,
обострившаяся после болезни и смерти Ленина; 2) слияние законодательной,
исполнительной и судебной власти; 3) сверхцентрализация управления
экономической, политической и духовной жизнью общества; 4) роль бюрократии и
военно-полицейского аппарата (ВЧК—ОГПУ) становится решающей; 5) прямое
использование насилия по отношению к оппозиции и инакомыслящим и
государственный терроризм; 6) агрессивные внешнеполитические установки,
выражавшиеся то в стремлении разжечь пожар мировой революции, то в создании
образа страны — «осажденной крепости»;
7) идеология
особого — советского и социалистического — национализма, которая внутри страны
проявлялась в унификации национально-культурных черт различных народов, в
стремлении создать единый советский народ, а вовне — в попытке навязать
советский образ жизни другим странам;
8) создание
харизмы Ленина, под прикрытием которой и от имени которой действовали его
преемники, освящая этой харизмой («верность заветам Ленина», «верность
принципам марксизма-ленинизма») свое правопреемство, объявляя ее источником
легитимности собственной власти.
Какова общая
оценка советского авторитаризма? Он был выражением и продолжением политики,
направленной на индустриализацию страны, и в этом отношении отвечал
исторической необходимости. Но в то же время он был детищем
непоследовательности этой политики и ее альтернативой. Продолжая политику
царского правительства на централизацию управления экономикой, советский
авторитаризм разрушил слабую еще систему институтов гражданского общества,
несомненно способствовавших индустриализации и цивилизации русского общества,
как якобы главного их противника. Считая, как и Столыпин, патриархальность
деревни тормозом экономического развития, большевики пошли в прямо
противоположном направлении. Тем самым политика авторитарного государства вошла
в резкое противоречие с потребностями исторического развития, вызвав
необходимость перерастания советского авторитаризма в какую-то новую форму.
3.
Сущность и предпосылки тоталитаризма.
Эту
новую форму организации политической власти, сложившуюся в нашей стране в 30-е
годы, в литературе часто называют тоталитаризмом. Если же мы попытаемся
вычленить смысловое ядро данного понятия, то обнаружим, что слово
«тоталитаризм» используется для обозначения превосходной степени других
известных понятий — диктатура, авторитаризм, насилие, деспотизм. Этимологически
оно производно от слов тоталитарность, или «целостность». Употребляя его, имеют
в виду, что авторитарная власть становится всепроникающей, контролирующей жизнь
человека и общества в ее самых частных, мельчайших проявлениях. При этом
забывают, что рост количественных изменений в какой-то момент приводит к
появлению нового качества, а новое качество не есть удвоенное или утроенное
старое: сохраняя со старым в том или ином отношении сходство, оно, тем не
менее, принципиально от него отличается.
Для того
чтобы раскрыть содержание понятия «тоталитаризм», нужно перейти от оценочного
употребления термина к научному, существенно ограничив область его применения.
Во-первых, хронологически, отказавшись от истолкования в качестве тоталитарных
тех или иных политических режимов прошлого — древневосточных деспотий,
исламских теократий, Русского государства времен Ивана Грозного и т.п. В
истории мы можем найти лишь слабые прообразы тоталитаризма, сходные с ним
формально, структурно, но не по существу. Тоталитаризм — явление, присущее
исключительно XX веку. И, во-вторых, что не менее важно, надо сузить область
применения термина в структурном аспекте: многое из того, что совершалось в
сталинскую эпоху, не связано напрямую с тоталитаризмом, а вполне объяснимо с
учетом логики авторитарного режима. Следовательно, и сам тоталитаризм —
явление, не сводимое к экономическим, социальным или политическим условиям того
времени. Его нельзя представить как следствие причины под именем «авторитаризм
20-х годов».
Тоталитаризм
находится в ином измерении, нежели экономика и политика, ему присуща иная
логика, нежели логика объективного процесса. Выражаясь с известной долей
условности, можно сказать, что тоталитаризм есть душа, телом которой является
командно-административная система, это явление не экономического, социального
или политического плана, а культурно-идеологическое по своей сущности. С точки
зрения человека, придерживающегося «нормальной» причинности, Сталин выглядит
сумасшедшим: сверхиндустриализация затормозила экономическое развитие страны,
коллективизация поставила ее на грань голода, репрессии в партии грозили
разрушением политического костяка общества, разгром офицерского корпуса
накануне неизбежной войны с Германией существенно понизил обороноспособность
страны. Тем не менее, во всем этом была логика, но совсем иная,
свидетельствующая о том, что Сталин не был авторитарным вождем,
«социалистическим монархом-самодержцем». Кем же он был?
Сталин
отличался от своих предшественников: для Ленина и его соратников власть, сколь
угодно жесткая и насильственная, была все-таки средством для достижения
определенной цели — построения социализма в планетарном масштабе. Утопический
характер цели обусловил нарастание насилия, но корректировка ее в 1921—22 годах
привела к либерализации политики (нэп, линия на мирное сосуществование с
капитализмом и т.д.). Не то — Сталин. Для него целью была именно власть, а
социализм, марксизм-ленинизм — только средствами ее достижения, поэтому он так
легко менял не только тактику, но и стратегию, вступая в любые коалиции и
разрушая их. Но дело не только в личной воле и качествах Сталина — за его
индивидуальностью проступали черты нового исторического типа личности, и это
были черты не только психологические, но и исторические.
Ленин в
«Письме к съезду», говоря о личных качествах Сталина, подчеркнул, что это не
мелочь, поскольку в наших условиях она может иметь самые серьезные последствия.
Вторая часть
нашего определения: тоталитаризм — это переживание власти как абсолютной
ценности и высшего смысла человеческого существования, транслированное по всем
этажам социальной иерархии и признанное в таком качестве большинством
индивидов. Для того чтобы возник и существовал тоталитаризм, нужен был не
только Сталин, но и масса индивидов, отравленных ядом абсолютной власти —
власти над историческими закономерностями, временем, пространством («Мы
покоряем пространство и время, мы — молодые хозяева земли»), над собой и
другими людьми. Эта власть зачастую не давала материальных благ, напротив, она
требовала величайшей самоотдачи, самопожертвования, и если сначала, как Павка
Корчагин, не щадили себя, позже, как Павлик Морозов, не щадили родного отца, то
в застенках Ежова — Берии уже не щадили никого.
Появление
такого, тоталитарного, индивида — первая предпосылка формирования
тоталитаризма, без которой он не мог возникнуть даже в том случае, если бы были
налицо остальные. Вторая предпосылка — тенденция к идеократии, проявившаяся с
самого начала революционного движения и получившая зрелую форму в условиях
советского авторитаризма, на базе общественной собственности и
централизованного управления обществом, планового ведения хозяйства. План здесь
выступал как директива, как закон: речь шла о вполне гегелевском по духу
господстве идеи над действительностью. Практически идеократия реализовалась
через партократию — монополию компартии на власть, не ограниченную, по существу,
никаким законом и даже уставом самой партии. Третья предпосылка тоталитаризма —
культ народа в революционном сознании до- и послеоктябрьской эпохи. Этот культ
освобождал народные массы от всякой моральной самооценки и самоцензуры, ставил
их по ту сторону добра и зла. Тем самым в структуре массового революционного
действия высвобождалась энергия разрушения, направляемая этикой революционной
целесообразности на уничтожение всяких ограничений, препятствующих достижению
абсолютной власти революционного субъекта над действительностью. Все, что
творилось, оправдывалось благом народа и именовалось борьбой с врагами народа.
4.
Структура тоталитарной власти
Режим
тоталитарной власти в отличие от авторитаризма оказывается внеполитическим
образованием — в эпоху тоталитаризма политические отношения и институты в
обществе, по существу, исчезают или становятся формально-декоративными. Организация
тоталитарной власти имеет иерархический характер: вверху пирамиды находится
вождь, обладающий абсолютной, ничем не ограниченной властью; внизу — массы,
столь же абсолютно ему подвластные. Такая организация власти формально сходна с
авторитаризмом. В действительности же тоталитарная власть неделима на уровни:
на любом уровне социальной иерархии индивид, обладая властью, обладал тем самым
абсолютной властью над вверенным ему «объектом». Различие было именно в объекте
приложения власти, но не в ее характере. Например, любой начальник районного
масштаба обладал всеми атрибутами власти — партийной, хозяйственной, судебной,
карательной и т.п. Поэтому для функционирования тоталитарной власти не нужно
было принуждения, идущего сверху вниз: тоталитарный индивид добровольно
подчинялся вышестоящему, получая в обмен на покорность возможность абсолютной
власти «на своем месте». Можно сказать, что ограничения в структуре
тоталитарной власти вытекали из пересечения индивидуальных властей, что
создавало непрерывное и постоянное напряжение во всех узлах системы и было
источником энергии, питавшей существование этой системы.
С
тоталитарной властью неразрывно связана тайна власти. Властный поступок
тоталитарного индивида всегда непредсказуем, спонтанен, вызывается не столько
внешней необходимостью, какими-то реальными обстоятельствами, сколько тайными
движениями его души. Теми движениями, которые имеют свою индивидуальную логику,
непредсказуемую с точки зрения нормальной логики. В силу этой тайны система
тоталитарной власти пронизана страхом. Страх есть необходимое дополнение
абсолютной власти, он столь же абсолютен, и это страх не только перед «другими»,
но и перед самим собой. Абсолютный страх в душе тоталитарного индивида
перевоплощается и снимается в виде стремления к абсолютной власти. Карательные
органы в этой системе — материализация повсеместного страха, своего рода арбитр
в споре, столкновении индивидуальных властей. Но их существование в большей
степени вызвано необходимостью искоренять инакомыслящих — тех, кто не принял
условия тоталитаризма, правила его игры, и имя им — миллионы. Они и составляли
основной контингент ГУЛАГа.
Верхний и
нижний уровни в структуре тоталитарной власти взаимосвязаны и взаимно
необходимы друг для друга. На ее вершине находился Сталин, он был символом
абсолютной власти, поклонение ему как бы освящало и узаконивало для каждого
собственное приобщение к субстанции власти. В этой структуре харизматический
образ Ленина тускнел и отодвигался на периферию общественного сознания, ибо
системе нужен был живой символ, человек — знак абсолютной власти. Образ Ленина
слился с мавзолеем — материальным воплощением «начала» этой власти. И
ритуальное действо вокруг мавзолея, совершаемое дважды в году, заново
подтверждало законность системы. Нижний уровень носителей тоталитарной власти,
был также необходим Сталину — иначе не хватило бы никаких усилий карательных
органов, чтобы держать в повиновении огромные массы людей. Причем отношение
массы тоталитарных индивидов к Сталину было интимно-психологическим и
личностным: он был не просто символическим знаком судьбы, но еще и
индивидуальностью. Его индивидуальные качества срослись с символическими, и в
этой системе он занимал место Бога. Славословия в его адрес заменили молитву и
были ритуальным элементом существования и осуществления тоталитарной власти
каждым на своем месте. Поэтому смерть Сталина означала конец тоталитаризма.
Естественно, не мгновенный, а протяженный в историческом времени. Исчезновение
личностного символа системы изменило духовную атмосферу внутри ее. Новые
поколения как бы вышли из-под влияния той идеологической и психологической
силы, которая формировала в каждом качестве тоталитарного индивида.
Попытки
заменить Сталина не удались — уж очень тесно срослись его личные и
символически-знаковые черты. В поле тоталитарного сознания его преемник Хрущев
получил значение комического героя — шута, напялившего на голову корону.
Маршальские
погоны, звезды Героя и орден Победы не превратили Брежнева в того
мифологического героя, каким воспринимался Сталин. Исчезла тайна личности
вождя, а вместе с ней и вождь. Вождь должен быть, по крайней мере, равен
системе, а не быть частицей, рожденной этой системой.
После смерти
Сталина тоталитаризм в течение долгих тридцати лет переживал обратное
перерождение в авторитаризм, и именно механика этого обратного перерождения
диктовала необходимость обращения к Ленину, его наследию, но не к тому, где он
отказывался от социалистической утопии в пользу реально достижимых целей, а к
Ленину «до 21-го года», автору и творцу авторитарного режима. Обращение к
Ленину 21-го года ставило человека в положение если и не диссидента, то
оппозиционера по отношению к существовавшему режиму. С этого обращения началась
перестройка.
5.
Тоталитаризм и личность
Существует
ли угроза восстановления в нашей стране тоталитарного режима? Чтобы
ответить на этот вопрос, надо выяснить условия, необходимые для этого.
Объективные условия налицо —сохраняется, а в ряде республик и обновляется
авторитарный режим, адаптирующийся к новым, демократическим тенденциям, к
восстановлению политической жизни. Но решающими для возникновения тоталитаризма
являются субъективные условия, а именно тот исторический тип личности, который
можно назвать тоталитарным индивидом.
Что это
такое? Попробуем разобрать, этот вопрос на примере, так сказать, классического
образца. Предшественником тоталитарного индивида был маргинал — человек, крутой
ломкой истории вырванный из привычного «гнезда» существования и заброшенный в
новый мир. Маргинализация охватила во второй половине XIX — начале XX века
практически все классы русского общества. Маргинал — человек переходного
времени, как бы повисший между двумя историческими эпохами и сделавший эту
переходность принципом отношения к действительности, принципом самоопределения.
Для маргинала прошлое и настоящее — не подлинное, умирающее бытие, которое
несет на себе печать неминуемого уничтожения, смерти. Будущее же для него под
знаком вопроса, это своего рода чистая возможность, полностью зависящая от воли
человека-творца. В среде профессиональных революционеров психология
маргинальности еще более усиливалась вследствие особого, «чемоданного» (между
тюрьмами и ссылками) образа жизни. Связь с действительностью подменялась
прожектерским конструированием утопии не только относительно будущего, но и
относительно настоящего. Реальная действительность пугала маргинала,
представлялась ему абсолютно чуждой силой.
В условиях
революционной катастрофы, когда ход событий бросил революционеров в самую
пучину переворота, некоторые из них, вследствие этого страха перед реальным
миром, застыли в ситуации неопределенности, отказавшись от выбора, выключившись
из активной борьбы. Таким человеком и был Сталин, по выражению Р. Слассера,
человек, проспавший революцию. Да и в годы гражданской войны, как пишет о нем
Д. Волкогонов, он был скорее послушным исполнителем, хотя занимал формально
одно из самых высоких мест в партийной иерархии. Такой индивид полностью
отдается воле событий, тому самому миру, которого он боится. Единственное для
него средство сохранить себя — это стремление к абсолютной власти, дающей
полное господство над чуждой, враждебной действительностью. И чем более
неопределенным — в силу своей новизны — оказывается мир после революции, когда
уже не помогает прежняя теория и когда нет рядом берущего на себя всю
ответственность вождя-вожака, тем больше овладевает душой теперь уже
тоталитарного индивида это стремление к власти, это переживание власти как
высшего смысла бытия.
Позволяет ли
современная обстановка прогнозировать возможность появления нового
тоталитарного индивида? На наш взгляд, нет. Во-первых, потому, что появление
тоталитарного индивида непредсказуемо, его тайна — в глубинах индивидуальной
души. Во-вторых, потому, что история не ходит дважды одними и теми же путями.
Конечно, согласно Марксу, возможно повторение трагического в виде комического,
но такой герой не может стать кумиром современной массы. Нынешние сталинисты
ждут другого героя. Что же касается новых поколений, выросших после Сталина, то
последние сорок лет выработали у них прочный иммунитет против тоталитаризма: у
них нет восторженной до самоотречения веры в коммунистическую или какую-то
иную, но столь же мощную в социально-психологическом и идеологическом плане
идею. От тоталитаризма нас спасает безверие. Гораздо большую и реальную
опасность представляет собой авторитаризм консервативного или откровенно
реакционного плана, объективные и субъективные условия для появления которого
налицо или, как говорил Маркс, находятся в процессе становления.
Глава
2. Преодоление тоталитаризма и становление демократии в современной России.
За
последний более чем 70-летний период у нас сложилась такая политическая
система, которая весьма эффективно служила целям сохранения обеспечивавшего ее
социально-экономического строя. Эта эффективность достигалась благодаря
абсолютному контролю со стороны политических структур — партии и государства —
над всеми сферами общественной жизни. Такая политическая система может быть
определена как тоталитарная. Понятно, что без разрушения ее общественный
прогресс невозможен. Большим шагом вперед в понимании сущности общества,
сложившегося в нашей стране, явился уже сам факт признания тоталитаризма. Однако
одного признания мало. Для преодоления тоталитаризма необходимо точное знание
его сущности, закономерностей функционирования, элементов, обусловливающих его
стабильность.
В современной
зарубежной политологии явление тоталитаризма изучено сравнительно глубоко. Для
нас же, выросших и воспитанных в условиях тоталитаризма, представляет еще
большую трудность увидеть в привычном, «естественном» способе политического
существования жесткие черты, объединяющие его с фашистскими системами Германии,
Италии, Испании, репрессивными государствами Южной Америки.
Исторический
опыт и практика показывают, что тоталитарную систему нельзя изменить,
реконструировать, ее можно только разрушить. Вслед за конструктивным
преодолением тоталитаризма общество неизбежно должно прийти к демократизации
всех сфер общественной жизни.
Таким
образом, только теоретический анализ позволит преодолеть комплекс
«современника», позволит взглянуть как бы со стороны на происходящие в обществе
процессы, увидеть корни существующего сегодня порядка вещей, а, следовательно,
научно обосновать пути его изменения. Именно такой теоретический анализ мы и
попытались осуществить в этой главе.
1.
Понятие и сущность тоталитаризма
Тоталитаризм
возник в Европе, точнее, на периферии европейской цивилизации, как результат
некоего синтеза элементов азиатского деспотизма (включая крепостничество в его
русском и прусском вариантах) с радикальными идеологическими доктринами, так
или иначе апеллирующими к идеям социализма. При этом «периферию
европейской цивилизации» следует понимать не только географически, но и как
взаимодействие социокультур-ных и политических комплексов двух типов
цивилизаций, в результате которого и рождался этот синтез. Европейская
капиталистическая структура с ее веками отработанными институтами республиканизма,
парламентской демократии, рыночно-частнособственнической экономики, с ее
заботой о свободах, правах и гарантиях индивида, т.е. со всем тем, что в наши
дни именуется гражданским обществом и правовым государством, по сути своей
несовместима с тоталитаризмом. В то же время европейские свободы позволили
появиться на свет радикальным доктринам, не считающимся с моралью и человеком.
Это, по сути, издержки самих свобод, прав и демократических институтов,
выработанных веками. В противовес европейской традиции в неевропейском мире, и,
прежде всего на традиционном Востоке, господствующая система связей была
построена на возвышении власти и принижении личности, на господстве
командно-административного способа управления в экономике, политике, в обществе
в целом. И хотя религиозно-этические нормы оказывали в этом смысле смягчающее
воздействие, именно неевропейская структура (азиатский деспотизм с присущим ему
«поголовным рабством») была фундаментом, на котором при благоприятных условиях
мог созреть (или на который можно было, уже в наши дни, в почти готовом виде
перенести) тоталитарный режим.
Столкновение
элементов восточной и европейской структур на периферии Европы (Россия,
Пруссия, Испания) при благоприятных для этого обстоятельствах (социальный
кризис и рост радикализма) способствовало выходу на передний план явного или
латентного азиатского деспотизма, который и стал опорой носителей радикальных
теорий переустройства мира. Естественно, что чем сильнее были элементы
азиатчины, тем большим оказался простор для произвола бесчеловечного и
аморального радикализма.
При первом
приближении тоталитаризм характеризуют следующие взаимосвязанные и
взаимообусловленные признаки: — тотальный государственный контроль над
обществом;
— всеобщая
монополизация и централизация власти в руках государственной бюрократии;
— система
жесткого полицейского террористического контроля над всеми гражданами
(исключение — только для вождя);
— политизация
(в плане пропаганды) всей жизни и уничтожение политики как таковой;
— господство
единственной правящей массовой партии, которая является ядром политической
системы тоталитарного общества. При этом подобная партия не является
политической: она не способна действовать без государственной власти, строго
централизована и выступает в качестве дополнения к правящей группировке. Члены
такой массовой партии — корпоративная элита, сплоченная сознанием избранности и
морального превосходства над обществом. Ее функции: управление тоталитарным
обществом и контроль над ним; подготовка и выдвижение новых лояльных режиму
кадров. Она является буфером между центральной властью и обществом и
осуществляет репрессивные функции к инакомыслящим;
—
идеологизация общества и общественной жизни на основе единой государственной
идеологии;
— унификация
и регламентация политической, общественной и духовной жизни (например, единый
политдень и пр.);
— ставка на
обновление общества на основе утопических глобальных идей;
— ставка на
свою расу (может быть, в скрытом и закамуфлированном виде, например, в нашей
стране идея «единого советского народа»).
Тоталитарные
политические режимы бывают правого (фашизм) и левого (коммунизм) толка. Между
ними существуют определенные различия.
Фашизм
находится в состоянии противоборства с коммунистами и социал-демократами. Это
защитная реакция капиталистического способа производства на радикализацию
общества. В рамках фашистских режимов произошло установление монопартийной
диктатуры над органами государственного управления без уничтожения старой
государственной машины. Монопартийная диктатура осуществляет тотальный контроль
над обществом. В то же время сохраняется узкая сфера экономической свободы
граждан от государства (например, заводы Круппа в Германии остались в частной
собственности).
Коммунизм
возникает как реакция азиатского способа производства на попытки его
радикальной капитализации. В рамках коммунистического режима происходит слом
государственной машины «до основанья, а затем...» — замена старого типа
государства новым, Советами. Устанавливается тотальный контроль над обществом и
тотальное руководство всем общественным развитием.
В 1925 г.
термин «тоталитаризм» впервые ввел в политический лексикон Муссолини для
характеристики своего движения и режима. При этом он опирался на философские
труды одного из ведущих идеологов итальянского фашизма Джованни Джентиле.
Однако в Германии этот термин не привился: Гитлер не любил заимствований и
предпочитал определять свой режим как авторитарный.
Мощный
импульс к осмыслению и концептуальному оформлению тоталитаризма дала война.
Исследованию этого феномена посвящены работы многих западных политологов,
например Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма» (Нью-Йорк, 1951); Карла Фридриха и
Збигнева Бжезинского «Тоталитарная диктатура и автократия» (1956); Беррингтона
Мура «Террор и прогресс в СССР: некоторые причины изменений и стабильности в
советской диктатуре»; Г. Маркузе «Борьба тоталитаризма против либерализма» и
другие.
В нашей
стране термины «тоталитаризм», «тоталитарный» появились в послевоенный период и
до последнего времени использовались в пропагандистских целях для
характеристики фашистских и профашистских режимов на Западе. Однако даже такое
употребление этих терминов было весьма эпиз
|